Феномену понимания И. Гадамер придает не методологический, а бытийный (онтологический) характер. Поэтому представление о чисто познавательном интересе наук выступает лишь одним из модусов первичного умения жить в мире — того базисного умения, которым мы уже обладаем по определению. Таким образом, оказывается, что проект чистого познания на самом деле глубоко укоренен в донаучном бытии. Следовательно, призывы преодолеть предрассудки и выйти к объективной научной позиции оказываются, в принципе, невыполнимыми потому, что массивная совокупность предрассудков, уходящих корнями в нашу жизненную практику, повседневность, глубокие языковые интуиции и т.п. на самом деле обеспечивают нас возможностью вообще что-либо изучать! Учение И. Гадамера, безусловно, имеет самостоятельную философскую ценность. Но какой конкретный вклад оно вносит в проблему методологии гуманитарных наук, в прояснение дилеммы «понимание / объяснение»? Из всеохватывающей герменевтики Гадамера следует пересмотр самого вопроса о различии естественно-научного и гуманитарного метода: гуманитарным наукам нет нужды отстаивать свою самобытность перед лицом естествознания. Тем более они не нуждаются в заимствовании объективного метода у точных наук, не должны подражать им. На деле все, видимо, наоборот. Гадамер осуществляет подведение и гуманитарных, и естественных наук под одно основание — под базис исходного общего понимания мира, неустранимо укорененного в традиции, языке, общности жизни и не поддающегося полной рациональной реконструкции. И. Гадамер указывает, чтоестественные науки тоже укоренены в том же самом начальном «запасе» понимания, что они тоже интерпретативны, хотя это видно не столь явно ввиду их объективирующей изощренности. Причем, (существенный момент) в непосредственной близости к этому исходному массиву понимания, к его хранилищам, находится именно гуманитарная традиция — литература, искусство, исторические сказания, мораль, жизненная мудрость. Поэтому И. Гадамер напоминает нам о важности классического гуманитарного образования. Неслучайно концепция И. Гадамера нашла широкое признание у антисциентистски настроенных гуманитариев.